Поречье. 

Написать этот материал мне помогли  Мишуков Валерий Константинович (1938гр) и Фролова (Меркудинова) Любовь Фёдоровна (1928-2013), с которыми у меня было несколько личных встреч.

Деревня старая, по населённости в 19 веке средняя из многих деревень Васильевской волости. По данным «Списка населённых мест Владимирской губернии за 1859 год» в ней было 32 двора и 237 жителей обоего пола. По этим же данным за 1905 год 35 дворов и 209 жителей обоего пола. С уверенностью могу сказать, что в Советское время она не увеличивалась, а в 1950-60 годы начала стремительно уменьшаться. В настоящее время постоянно проживает лишь один коренной житель — Уёмов Виктор Анатольевич. Поречье  ещё числится в поселении.

 Деревня застраивалась изначально в один светлый порядок, то есть все дома окнами обращены были на южную сторону. Это увеличивало её протяжённость. Мишуков В.К., живший в этой деревне с 1943 по 1956 годы, будучи школьником определил это расстояние – «Точно 1 км!». Через дорогу на другом порядке находились огороды, спускавшиеся к реке Матне, на берегу которой у каждого был свой мосток, чему жители многих других деревень могли бы позавидовать. Что ни говори, а это «деревенские удобства». На мостках и стирка, и чистка посуды, и купание… По берегу стояли  бани.

Из воспоминаний Мишукова ВК: «Воспоминания о весенних разливах реки очень сильные. Затапливало всё – море настоящее. Посреди деревни небольшой овражек – летом его и не замечали, а в разлив он перекрывал всё, в него стекала вода. Резиновые сапоги и редкость, и гордость! Половодье 30 марта 1954 года сумел запечатлеть на фотоаппарат».

Из воспоминаний Л.Ф.Фроловой : «Прудов в деревне не было. Хороша была речка Матня! Бочаги очень глубокие, купаться не везде можно было. Вода холодная, чистая. 

Ловили гольцов на вилку, страсть их в воде кишело. Мать нам жарила их. До холодов босиком ходили, даже в лесу. В лесу чистота была, сучки тогда все подбирали на топку печей. Грибов много было, до школы по корзине успевали набрать. Помню в войну поле помидор. Красные висят, сорвать хочется. Но боялись. Тогда за три морковки в тюрьму сажали. И колосков не возьмёшь! Остались в памяти колхозные ясли – большие, с верандой, где дети спали. А мы подростками во время войны работали в колхозе на посильных работах, и матерям помогали, и самостоятельно, например, на лошадях сено возили». 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В деревне была часовенка, в Советское время её не использовали, но и не ломали.

Колхоз в Поречье назывался «Новый путь». 

Про раскулачивание жителей деревни никто ничего не вспомнил, но в Книге памяти Ивановской области в Списках реабилитированных и признанных пострадавшими от политических репрессий есть житель деревни Поречье Щедрин Леонид Дмитриевич 1902года рождения.

Как и в любой другой деревне в Поречье был свой годовой праздник. Когда-то таким праздником был Покров день, отмечаемый Русской православной церковью 14 октября и совпадающий с полным окончанием полевых работ и серьёзной подготовкой к зиме. Примерно с этих дней начинали топить в избах и работать ремесленники.  

Именно, что «когда-то», так как в последние годы активной жизни Поречья местным праздником был уже Спасов день, отмечаемый 14 августа. Бытует легенда, что «порешневские» мужики пропили свой праздник Покрова с «мотовскими» мужиками, обменяв его на их Спасов день. В общем, действительно, случилось такое дело в Поречье с деревенским праздником. Конечно, праздник Покрова куда более привлекателен со всех точек зрения, ведь связан он с началом вечерних девичьих посиделок и осеннего свадебного сезона. Кстати сказать, раньше девушки, желающие поскорее выйти замуж, в этот день рано утром в церкви ставили свечу и приговаривали: «Покров-батюшка, покрой землю снежком, а меня женишком».

Наверное, постепенно для Поречья эти традиции начали утрачивать свою актуальность быстрее, нежели в Мотове!   

В праздник деревня наполнялась людьми. Приезжали многочисленные бывшие жители, чтобы увидеться с родными, подругами и друзьями. С полными сумами снеди всякой съезжались! По обычаю приходили гулять жители из  соседних деревень. Весело было по-настоящему — гармонистов в ту пору хватало, например, знатными гармонистами были Крюков Виктор и его отец Фёдор.

Многие рассказывали, как всё было. Ходили под ручку вдоль деревни под окнами сплошной вереницей. Старики рассматривали всех из окон … Где было поудобнее, затевались танцы, пение частушек было обязательным! Ну и драки были, конечно, по старинной русской традиции. Особенно две семьи отличались этим, одна из них Крюкова Фёдора, так как в этой семье было много парней.

В деревне был пожарный сарай – «пожарка». Пожарной машиной была телега, на которой установлена ручная помпа. Конечно, и рельсина висела  в центре деревни.

«Помню, мама вручную жала рожь серпом, а я сидел где-то рядом. Помню, как заготавливали сучки для топки печки, ведь хороших дров не давали. Горницу зимой не топили, на зиму закрывал, жили все на кухне.

От продналога мы были освобождены, так как у нас в 1943 году отец погиб. Несколько семей в деревне платили и бедствовали от этого ужасно.

Мальчишкой с 4 класса участвовал в уборке сена, зарабатывал трудодни. Мы очень гордились, я помню, что в одно лето 40 трудодней заработал.

В школу бегами толпами. Точно измерил однажды путь  от моего дома до входа в школу было 3км 850м.

 Любили играть в прятки, в войнушку. Мальчишками слушали бывших солдат, некоторые много рассказывали о войне.

Из жителей хорошо помню Геннадия Петровича Меркудинова —  участника 1 мировой войны, побывавшем в немецком плену. Ещё вспоминаю семью Щудриных, родных по матери Котельникову Виктору Леонидовичу.  По рассказам старших слышал, что его дед Фёдор не принял Советскую власть, в колхоз не вступил, остался единоличником. Выращивал на продажу скот, держал лошадей. В первые годы Советской власти продавал их на золото и даже на царские деньги, припрятывал добро. 

Всю школьную жизнь дома провел при керосиновой лампе. Лампы были: семилинейные, десятилинейные – покрупнее и лампы-молнии – их подвешивали к потолку.

Самый большой дефицит были стёкла к ним. Был такой случай. В … году в село приезжал Косыгин Алексей Николаевич – тогда глава Правительства — Председатель Совета Министров СССР. Проезжал через Васильевскоге, остановился в центре. Заходил в наш магазин. Потом остановился около компании мужиков поговорить, спросил:«Чего вам не хватает для жизни?».  Виктор Фёдорович Меркудинов из Поречья  ему по-простому и отвечает: «Пришлите нам стекол для керосиновых ламп». Серьёзная, видать, проблема была в те годы…Смех сквозь слёзы».

Особый рассказ о семье Сокорновых – Николае Ильиче (1886 -1942гг)  и Александре Васильевне (1892-1971гг).

Вот что рассказывал Валерий Константинович Мишуков:  «В 1938 году мои родители поженились, жили и работали уже в селе Китово Шуйского района. Отец был директором  Китовской школы. Когда отца взяли на фронт, мы переехали на мамину родину  в д. Поречье. Работать она начала в Васильевской средней школе. Жили в доме деда до 1956 года, пока я не закончил школу и не поступил в институт в Иванове. Потом Надежде Николаевне дали квартиру в Васильевском в учительском доме на Школьной улице.

Бабушка Александра Васильевна  родом из деревни Репино бывшего Никитинского сельсовета. Её отец служил у одного из васильевских помещиков. Однажды была попытка обокрасть склады и отец Василий погиб, поэтому помещик покровительствовал этой семье, собрал приданое Александре. Долгое время хранили в семье из приданого старинные ручные часы. Друг Суслов Николай Алексеевич (из Липнягов) школьный друг взял их в ремонт. Пока не вернул. Крест на них ставить ещё рано.

 

 Деда Николая Ильича знал мало, помню плохо. Дед был  участником I мировой войны. Долгое время уже после его смерти в доме валялась его полевая сумка с какими-то бумагами, а  во дворе стояла коляска для бегов. Любителем коней был, заядлым участником бегов. Занимался пчеловодством. Пасеку помню, вроде она была колхозная, но несколько ульев были домашние.  Когда он умер, этими пчёлами занималась его дочь Валентина. В хозяйстве Сокорновых был не только огород, но и фруктовый сад, много яблонь. В колхозе был агрономом. По натуре был человек мягкий, от чего в жизни много страдал. Мешало, что он был офицером царской армии.

Лично был знаком с М.В.Фрунзе. Его даже вызывали на похороны в Москву. Фрунзе здесь организовал мартовскую ячейку, дед был секретарём этой ячейки. В мартовском лесочке сборы были. Бабушка рассказывала, что местные девушки обижались на Фрунзе,за то,  что уводил парней на сборы». 

 

Есть фотография учителей Васильевской средней школы 1930г. Среди них Сокорнов Н.И., на обороте он записан как агроном. Николай Ильич был человеком не просто грамотным, но и очень образованным. Где же он работал? Достоверно известно лишь два факта: 

·                     в Поречье при его доме была колхозная пасека, значит, работал в колхозе.

·                     в Похозяйственной книге д.Поречье предвоенного времени записано его место работы в Васильевской средней школе делопроизводителем.

 

В семье Сокорновых было четверо детей: старшая Валентина(1914гр), Надежда(1916гр), Софья (1919гр) и Борис(1925гр). В живых никого уже нет.

Борис закончил Васильевскую среднюю школу. Был призван на фронт в январе 1943 года. Воевал, был ранен, после войны уехал в Ленинград, где закончил Военную академию им.Можайского, защитил диссертацию,  преподавал.  Жена Галина Ивановна ленинградка, пережила блокаду. Воспитали они троих детей: Ирину, Александра и Николая.

Вся жизнь Надежды Николаевны Мишуковой прошла в Васильевском. О ней можно прочитать здесь.

Софья Николаевна стала учительницей(?). Замуж вышла в Васильевском за Шишкина Михаила Петровича,  муж был водителем у директора совхоза Колоколова Германа Сергеевича и даже его другом.

Валентина Николаевна стала учительницей. Жила в Ярославле.

Но есть ещё одна история из жизни Сокорновых. Впервые о ней я услышала в 1998 году от Надежды Николаевны Мишуковой. Жаль, что тогда я не заинтересовалась подробностями. Теперь пишу со слов Валерия Константиновича:

«Когда громили помещиков в больших домах (где контора совхоза, детский дом). Отец часть книг сумел спасти. Вывез несколько подвод на санях в Поречье. Сложил в чулане между домом и двором, а потом в амбар. Один отсек под книги. С большой горечью вспоминаю об их гибели. Хорошо помню многотомный Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, серию книг «Вся природа» — было семь томов на великолепной бумаге большого формата с цветными иллюстрациями, книги Льва Николаевича Толстого- дореволюционное издание в грубыми купюрами царской цензуры, когда на четверть или треть страницы текст забит сплошными точками. Страшно как видеть это было! Было Полное собрание сочинений Николая Лескова. Среди книг были даже рукописные церковные, страницы как картон. Я их помню в большом количестве. Но истинного происхождения этого собрания книг я точно сказать не могу. Думаю, что это дело было сразу после революции.

 Книги пережили деда. Когда уезжал в институт, они хранились в сарае-амбаре, были живы. Мама в 1956 году переехала в Васильевское, и книги остались без присмотра. Местные лихие жители разорили эту «библиотеку», книги валялись по деревне.

Жалкие остатки есть у меня. На свой выбор взял тогда кое-что и перевёз к матери в Васильевское. Храню и по сей день!». 

С волнением смотрела на них я. Вот тома с романами «Три мушкетёра», «20 лет спустя», был ещё «10 лет спустя» и «Граф Монте-Кристо» из Полного собрания романов Александра Дюма (отца) под редакцией П.В.Быкова. Перевод В.М.Строева с 95 рисунками. Из-ва П.П.Сойкина, типография СП(б) Стремянная, 12 собственный дом. На книге штамп «Бесплатная… земская народная библиотека», угадывается слово «Васильевская»…

А вот эта книга меня очень удивила идеей, которую преследовал Л.Толстой при составлении такого сборника.

«Кругъ чтенiя. Избранныя, собранныя

и расположенныя на каждый день

Львомъ Толстымъ

мысли многихъ писателей объ истинъ, жизни и поведенiи».

Издание «Посредника», напечатанное безъ измененiй с издания,

вышедшего подъ личнымъ наблюденiем Л.Н.Толстого.

№ 845 Том второй   Выпуск первый   Издание четвёртое.

Типо-литографского товарищества И.Н.Кушнаревъ и К*»

Пименовская улица, собственный дом.

Москва, 1911

На книге экслибрис «Александр Викторович Исаев». Интересно, кем был владелец этой книги? И потом уже дома прочитала в справочнике  об идее написания Толстым такого сборника. «В июне 1885 г. Толстой пишет В. Г. Черткову: «Я по себе знаю, какую это придает силу, спокойствие и счастие — входить в общение с такими душами как Сократ, Эпиктет, Arnold, Паркер… Очень бы мне хотелось составить Круг чтения, т. е. ряд книг и выборки из них, которые все говорят про то одно, что нужно человеку прежде всего, в чем его жизнь, его благо» (т. 85, стр. 218).

Сделала выписку из книги одного из попавшихся изречений: «Хорошо тому человеку, который нужен другим, но которому не нужно товарища». Действительно, есть над чем подумать.

Прочитать эту книгу можно  здесь: http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1440.shtml — ссылка на чтение в интернете.

«Сам Николай Ильич тоже приобретал книги,- продолжил рассказ Валерий Константинович, —  помню лишь то, что  мне в молодые годы было интересно спасти: Майн Рид, Жюль Верн, Г.Уэлс, но  это был мой выбор книг, а что ещё было в семейной библиотеке?.. В связи с темой книг, могу сказать, что  Борис Николаевич Сокорнов пошёл в отца, он поражал меня своей памятью. Помнил, например, что было написано на корешках каждого из 30 томов какой-то энциклопедии, где обычно пишут первое и последнее слово (т.е. содержание тома от и до) в томе».

Вот такая история из жизни Сокорновых.

Но и это ещё не всё.

Года два назад в Интернете натолкнулась на известного фотохудожника Сокорнова Василия Никандровича якобы уроженца нашей деревни Поречье. В информации определённо указывались его родители и год рождения. Всё, что нашла тогда о нём, разместила на своём сайте здесь. Через некоторое время получила сообщение от Филиппова Валерия, знатока и коллекционера творческих работ Сокорнова В.Н. Он и подтолкнул меня к поиску корней Сокорнова Николая Ильича. Работа с метрическими книгами в ГАИО мне была знакома, и вот что я пока определила. Начала с  проверки  данных  о рождении Василия Никандровича Сокорнова —  27 февраля 1867 года, отец Сокорнов Никандр Зосимович и мать Ирина Константиновна.

Просмотрела Метрические книги Троицкой церкви села Васильевское, к приходу которой относилась деревня Поречье, за 1864-1868 годы. В записях о рождении за 1864, 1867 и 1868 годы ничего даже близкого не нашла. А вот за 1865 год есть запись № 30 о рождении 25 февраля Василия. Родители указаны так: крестьянин д.Поречье Иван Васильев (а это значит отчество, фамилия не записана) и его законная жена Ирина Виссарионовна, оба православного вероисповедания. То ли это, что мы ищем? Известно ведь, что имена крепостных, например, крестьян могли в дальнейшем и изменяться. Кроме этого, в Метрических книгах обращает на себя внимание порой очень неразборчивый почерк в записях, и слова «Васильевич» и «Зосимович» могут быть прочитаны наоборот, стоит только буквы «З» и «В» написать повитееватее, а «ль» и «м» при скорописи вообще очень похожи.  Приведу один пример, как при написании Книги памяти погибших в Великую отечественную войну, боец Потехин оказался в Книге памяти записан как Потёмкин. Я видела исходные записи в военкомате и поняла, что эта ошибка произошла из-за неразборчивости почерка. А женское имя Ирина в деревнях было редким, тем более с отчеством Виссарионовна.

Потом  нашла записи о рождении Сокорнова Николая Ильича в МК за 1886 год за № 45 о рождении Николая в д.Поречье у Ильи Евстафьевича и Екатерины Николаевны Сокорновых. Чтобы искать корни дальше, надо искать запись о бракосочетании родителей Николая. Так что продолжение следует.

Обо всём рассказала Мишукову Валерию Константиновичу, он ответил так: «Далее Николая Ильича никого Сокорновых не знаю. Могу только сказать, что в семье была такая легенда: в Кстово прибыл солдат Сокорнов с государевой службы».

Вспомнил ещё, что у деда  была сестра Мария Ильинична. Мужем её был Иван Тимофеевич Филатов. Жили они в Блудницыне. «Помню их дочь Ефрасию, она была старше меня, и был сын, имя которого не помню, но помню, что погиб на войне», — добавил Валерий Константинович. По своим выпискам я установила, что  Михаил Иванович Филатов 1911гр  из д.Блудницыно пропал без вести в годы войны. В документе указан отец, действительно, Иван Тимофеевич. 

Валерий Константинович и сам очень интересный человек. Он первый золотой медалист нашей Васильевской школы. Закончил Ивановский энергетический институт, стал преподавателем в этом же институте. Благодаря ему мы имеем возможность видеть интересные фотографии Поречья, реки Матни, жителей деревни.

Из его воспоминаний о школе: «Начальную школу заканчивал в Васильевском, она была тогда в каменном здании нынешнего Детского дома. В 1 классе, а это было уже после окончания войны, учил нас Шипулин Владимир Александрович – участник войны, орденоносец. По-моему, он вёл все 4 класса. Потом уехал в Колобово.

Очень хорошо помню Евстолию Васильевну Теремову, чрезвычайно энергичная, бодрая женщина, работала школьным библиотекарем. Библиотека была во флигеле. Читал я много! Интересовался литературой больше по технической части, читал научно-популярные книжицы, журналы. Сам занимался своим образованием по физике и химии. В школе был очень интересный химический кружок, который вела Одувалова Серафима Николаевна.

Интересный момент той поры. В 1950-х годах жилые дома ещё не были электрифицированы. А в школе свет был от движка, стоял электрогенератор от ДВС (двигателя внутреннего сгорания).  Заводил эту машину Шишкин Михаил Петрович. Приглашал меня осваивать запуск. Дело было непростое, помню.

Первый велосипед у меня появился лишь в 1953 году. Редкостью был.

 

С физикой мне в школе не везло. Уроки вели Снопов Виктор Иванович, Потехина Нина Васильевна. Потом в институте с ней трудности были. Повезло с математикой! Сначала уроки вела Годовицына Александра…, потом Морохов Валентин Антонович. Втихаря в школе его звали «центнер», умер молодым лет 50, от сердечного приступа. Потом в школу пришла Вера Ивановна Букова (Чистова). Ей особенно обязан, что хорошо математику знал.

Очень хорошо помню семью учителей Лепахиных. Они жили в трёхквартирном учительском доме на Школьной улице, куда в 1956 году переехала из Поречья мама.

Алексей Поликарпович  вёл историю, пение, играл на баяне, учил нас танцевать. Ольга Николаевна преподавала биологию и  географию. Помню, где-то она достала семена ветвистой пшеницы от Лысенко. Увлекала учеников сельскохозяйственным экспериментированием на пришкольном участке. Алексей Поликарпович был прогрессивным учителем, помню его попытки собрать детекторный радиоприёмник. Первый раз увидел телевизор у Лепахиных в 1958 году, уже был студентом 2 курса.

Алексей Поликарпович много рассказывал о себе, когда я взрослым уже приезжал к матери в село. Он мальчишкой ещё убежал на фронт в 1 мировую войну. Добрался до линии фронта. Его поймали. Спасло то, что в части оказался кто-то из земляков, его узнали. Вернулся домой. А в Гражданскую войну уже был призван в Красную Армию. Но ему там не понравилось, он дезертировал.

Алексей Поликарпович мне впервые дал почитать библию, он у кого-то для меня нашёл её почитать ещё до 60-х годов. Но впервые я понял, что надо читать библию в Эрмитаже, глядя на картины с библейскими сюжетами, так они были непонятны.

Алексей Поликарпович был очень добрым. Мама этим даже возмущалась. Когда он ужек жил один, к нему в квартиру залез мальчик из вспомогательной школы хулиган. Он не расстроился и даже не стал разбираться, просто сказал: «Мне хватит».

Помню его увлечение историей нашего села. Он делал какие-то запросы в Москву, ему присылали документы. У него была из них переплетённая книга, и он давал мне её читать».

Валерий Константинович рассказал мне о человеке, общение с которым очень сильно повлияло на его мировоззрение: «Рассказов о репрессиях в Поречье не помню, но нашей семьи репрессии  коснулись. У Валентины Николаевны муж был из Данилова Ярославской области – Шашин Юрий Александрович. Он был дорожным мастером. Что-то не так оказалось при строительстве дороги. Был осуждён, сослан. После расконвоирован и выслан в Пермский край. Валентина уехала к нему. Жили в Красноярском крае. Дочь его как врага народа не принимали в вуз. Очень контактный и человечный Юрий Александрович был. Многократно приезжал в наши края. Общение с ним, его рассказы очень повлияли на меня. Раскрыл он мне истинную роль КПСС в нашем обществе, поэтому так и не вступил я в партию.  Даже в комсомол долго не вступал, а когда заканчивал школу вступил. Только потому, что намекнули, что это негативно скажется на моей судьбе. Учился я хорошо, даже рекомендовали в секретари комсомольской школьной организации, сумел отмахнуться. Активность не проявлял никогда».

 

 О его  увлечении фотографией я узнала от Меркудиновой Валентины Анатольевны. Её муж Меркудинов Борис Геннадьевич был для Валерия Константиновича близким другом с детства и на всю жизнь. К  50-летию Бориса Валерий оформил и подарил другу фотоальбом, полный фотографий родного Поречья, поры их детства и юности, увлечения рыбалкой и охотой, семейных фотографий… Прекрасный подарок получился. Все использованные мною здесь фотографии Поречья из того самого альбома. Рассказал Валерий Константинович так: «Начал заниматься класса с 5. Отец мой ещё до войны этим, видимо, занимался. Первые уроки, азы фотодела, преподал мне Борис Сокорнов.

 

 

Вот тот самый фотоаппарат отца «Фотокор-1» отечественного производства. Удивительно, но он в исправном состоянии! К нему был ещё щтатив. От Бориса Николаевича осталось много «химии» — фотохимикатов.

Фотографирую всю жизнь. Фотоаппаратов сейчас у меня более 10. Были «Чайка», «Смена», «ФЭД», «Зенит». Последним стал «Киев». Все живы, лежат теперь без дела. А вот  фотоальбомов очень много!!!». Действительно, очень много. Всё систематизировано, всё в полном порядке! 

О себе рассказал коротко: «Родился 31 декабря 1938 года. Среднюю школу закончил в 1956 году с золотой медалью, что давало право поступления в вуз без экзаменов. 

Учился в энергоинституте в Иванове на электромеханическом факультете. За все пять лет учёбы только одну «4» получил. 

По направлению работал инженером-механиком на Владимирском электромоторном заводе в отделе главного конструктора два года, потом в энергоинституте на той же кафедре в аспирантуре очно три года. По окончании  защитил диссертацию, начал преподавать. Стал доцентом и зав.кафедрой на родном факультете. Диплом кандидата наук получил в 1968 году. По работе много бывал в командировках, в основном участвовал в научно-практических  конференциях. Был в Ленинграде, Кишинёве, Новосибирске, Свердловске и других больших городах России.

 

 

Закончил работать в 2002 году.

Сын живёт в Иванове, дочь в Москве. Три внучки, правнуков пока нет. Лето стараюсь проводить в родных местах, имею дачу (старенький дом) в Летневе. Из нынешних моих занятий люблю чтение. Хожу в библиотеку. Увлёкся книгами писателя Веллера. «Приключения майора Звягина» — последняя прочитанная. Открыл его для себя по радио, слушая цикл радиопередач «У микрофона Михаил Веллер». Поразила его редкостная эрудиция  от  времён I мировой войны и до современных дней. Разделяю его взгляды на современную политику. По ТВ смотрю, в основном, новости, иногда зооканал, люблю научно-популярные передачи». 

 

 

 

Много лет в Поречье прожила Фролова Любовь Фёдоровна. Родилась в Поречье в 1928 году. Я знакома с ней была давно, она училась в Васильевской средней школе вместе с моей мамой.

«Отец мой Меркудинов Фёдор Иванович 1900 года рождения до войны был председателем колхоза «Новый путь» в Поречье, долго был на брони. Но в 1943 году и его призвали на фронт. Вернулся осенью 1945 года. Помню, косили сено, я работала на лошади, брат тискал сено на телеге. Кто-то закричал нам «Дети Меркудиновы! Ваш отец идёт!». Отец продолжил работу председателем колхоза.

Мама Александра Александровна 1898гр. из семьи Быковых нашей же деревни. Всё время работала в колхозе на ферме. Было нас пятеро детей, двое умерло. Осталось трое.

Учиться я бегала в Васильевское, закончила 10 классов. Училась так: «Только уроки кончаются, скорее, скорее домой! Мама ждёт. Книжки бросаю и на работу. Работала на лошади. Пахать учил Крюков Фёдор Александрович. Работала с 13 годов!

В Васильевское переехала в 1954 году, уже была замужем. Муж Фролов Всеволод Леонидович 1926 года рождения из д.Власьево. Работать начал тоже с 13 лет, ходил в Васильевское из Власьева пешком или ездил на велосипеде. На войну был призван в 1943 году, не было и 18 лет. Прошёл до Берлина. После войны мы с ним вместе работали на нашем деревообрабатывающем предприятии – «деревяшке», как ласково все тогда и до сих пор называют в округе это  предприятие. Он был столяром, а я бухгалтером». 

 Когда я была у неё последний раз, Любовь Фёдоровна жила уже одна, Всеволод Леонидович умер в 1988 году. Невероятно энергичная женщина! «Люблю работать и жить!» – вот такой у неё был оптимистический девиз по жизни. Она была любительница весёлых компаний, заводила и на песни,  и на танцы. Любила ходить в лес за грибами, в грибные годы до поздней осени с утра первым делом в лес!

Может быть ничего особенного в её воспоминаниях  и нет, но всё же они о жителях Поречья. Главным образом, мы с ней уточняли тех, кто участвовал в Великой отечественной войне. Возможно, Любовь Фёдоровна за давностью что и не всех вспомнила. 

«Дома по порядку справа налево: 

1.                  Крюковы Фёдор Александрович и Анисья Поликаровна. Фёдор Александрович не воевал, был болен. Дети — Валентина, Виктор, Лёшка, Юрка, Славка. Никто из них в войну не воевал, молодые были.

2.                  Котельниковы Мария Николаевна и Иван Петрович(?). Дети — Виктор, Генка, Лида, Надежда, всего пятеро. Виктор и Генка служили в армии после войны под Москвой и там же остались. Это родня Котельникова Виктора Леонидовича.

3.                  Быковы. Семья хорошая, культурная. В деревне пожили мало. После войны в город уехали. Дети их – Алексей и Зинаида.

4.                  Воробьёвы Николай и Ефрасинья. Старики. Дети — два сына и три дочки — Маруся,   Франя, Соня. Алексей служил надзирателем в Шуйской тюрьме во время войны.

5.                  Меркудиновы – мои родители.

6.                  Первунины – бабушка Варвара и дочери: Ольга Подистовна, Мария Подистовна, Евдокия Подистовна. Ольга вышла замуж в Репино за Комарова, работала в Репинской школе учительницей. Её сын Комаров Альберт был управляющим Никитинского отделения, и три дочки у них было.

7.                  Черепанины Василий и Мария — старики. Два сына Пётр и Алексей(?) воевали. Оба вернулись, Пётр без ноги. Сын Петра работал в Шуе на почте шофёром, ездил в Васильевское с корреспонденцией.

8.                  Уёмовы Николай Ильич и Мария Николаевна. Дети Борис 1928гр и две дочери. Таисия была очень красивой, была на фронте, а Соня работала секретарём в Меньшиковском (или Овинновском?) сельсовете. Старший Анатолий, наверное, тоже был на войне, вернулся.

9.                  Турыгины Пётр Васильевич и Антонина Николаевна. Дети — Александр (воевал, вернулся), Евлампия (участница войны), Виктор на брони в Коврове на заводе был, Сергей 1928гр работал в колхозе.

10.              Меркудинов Ананий Алексеевич и Катерина Савватеевна. Дочь Шура вышла замуж в Скорятиху за Сошникова Виктора Семёновича. Он во время войны был на севере. В охране тюрьмы. Служил 7 лет. Войны не знал, но стал участником войны, так как был призван во время войны. Потом работал в деревяшке. Галина Николаевна Сошникова – жена их сына Семёна.

11.              Уёмовы Николай Михайлович и Мария Николаевна. Николай Михайлович участник войны, вернулся с протезом на ноге, работал зав.производством на деревяшке, Мария Николаевна в колхозе. Жили хорошо, сын Геннадий и дочь Елена.

12.              Быковы Михаил и Мария. Сын Иван воевал, долго не было известий, потом было извещение, что пропал без вести, потом письмо уже после войны было. И он вернулся.  Алексей Михайлович был призван с Крюковым – братом Тоси Ягловской. Они дружили, вместе погибли. Ещё были Таисия и Виктор — муж Иды Быковой(Забелиной).

13.              Крюковы Василий и Нюра — старики. Детей много: Василий воевал, вернулся, жил в Шуе.  Иван Васильевич — отец Валентина Крюкова, который живёт сейчас в Кстове. Других не помню.

14.              Быковы Арсений Тимофеевич и Анна. Арсений воевал, с войны вернулся. Дети: Костя, Слава, Эля, Зоя. Зоя училась вместе со мной, вышла замуж за грузина, уехала в Грузию, не признавали её там, издевались. Сейчас там и живёт. Наверное, плохо.

15.              Меркудиновы Пелагея и Иван. Дети: Маруся и Ольга(?). Маруся воевала, вернулась, работала в колхозе. Помню. Она с детьми ёлочки сажала, потом в Васильевском сельсовете налоговым агентом долго работала. Ольга вышла замуж за Блинова Павла, их дом в Запрудье был, на этом месте сейчас дом Володи Кашина.

16.              Уёмовы Михаил Ильич  и Мария Ивановна. Был сын Володя.

17.              Меркудинов Александр Васильевич и Ефрасия Григорьевна — родители Виктора Александровича Меркудинова. Александр Васильевич был на фронте, пропал без вести. Остались дети: Нина, Зоя, Виктор, Анатолий, Лёша.

18.              Меркудинов Пётр и Варвара. Дети – Франя, Галина, Сергей, Геннадий.

19.              Тоня Меркудинова – старушка, мужа её я не помню, может с войны не вернулся? Сын Виктор.

20.              Воробьёвы Игнатий Ефимович и жена Ольга. Детей не было. В войну был и председателем, и бригадиром в колхозе.

21.              Нужина Анна. Жила одна. Мужа не помню, может с войны не вернулся. Был сын  Геннадий.

22.              Нужины, в деревне звали их Нуждины. Мария мать, а мужа не помню. Пять девчонок было: Сима, Надя (мать Валерия Пудовнина), Галина, Ирина, Ида. Сама Мария вечно разутая ходила, дом был маленький, одна комната, все спали на полу.

23.              Первунины Иван и Мария. Дети Юрий, Надежда и ещё одна дочь. Надежда живёт в Родниках.

24.              Сокорновы Николай Ильич и Александра Васильевна. В колхозе не работал, был агрономом, занимался садоводством и пчёлами. Александра Васильевна  немного работала в колхозе. Хорошая, трудолюбивая семья, все грамотные были.

25.              Меркудиновы Геннадий Петрович(?) и Тоня. Дочь Быкова Люба всё время работала на Васильевской почте. Дочь Надежда вышла за Нужина Геннадия Дмитриевича из д.Уткино —  брата председателя Васильевского сельпо  Нужина Ивана Дмитриевича. Борис Геннадьевич – муж Меркудиновой (Козиной) Валентины Анатольевны. Дочь Людмила Геннадьевна училась вместе со мной. Стала учительницей, уехала работать в Сибирь.

26.              Старая бабушка – не помню имя.

27.              Старая бабушка – не помню тоже.

28.              Крюковы Степанида и  Алексей. Это родители Тоси Ягловской. Сын Алексей Крюков (см. дом 1), дочь Мария была на фронте, вернулась. Степанида смешная, любила попугать молодёжь.

29.              Щудрины Фёдор и жена имя не помню. Дети Нюра, Елизавета, Виктор и ещё кто-то, не помню.

30.              Две сестры Черепанины Франя и …,  которая была зав.фермой и только она могла управляться с быками-производителями, такая смелая и сильная была». 

 

Привожу ещё воспоминания  бывшей жительницы Поречья Ушаковой (Меркудиновой) Людмилы Геннадьевны, написанные ею в 2004 году и  найденные мною в интернете здесь.

«Как рассказать о том, что было так давно? Что важно для вас, живущих спустя шестьдесят лет после событий, которые для вас далекая история, а для нас были тяжелой реальностью. Иные события тех лет так запечатлелись в памяти, что кажется — произошли вчера. Мы были детьми, когда началась война, и на многие события мы смотрели глазами взрослых, но было и то, что касалось нас непосредственно, и тяжесть общих невзгод действовала  на нас.

Когда началась война, мне было 12 лет. Я окончила 4-й класс, и мы с подружками и моими старшими сестрами радовались наступающему лету и каникулам. Стояла отличная погода, цвела сирень, казалось, все будет хорошо. Но вот началась война, и все изменилось. Для нас, детей, это выразилось в том, что взрослые стали серьезными и озабоченными, все кругом говорили о войне: была объявлена мобилизация, и многих знакомых парней и девушек забрали в армию. Некоторые уходили добровольно. Всех призывников провожали всей деревней, матери плакали на «проводах». Из нашей семьи ушли на фронт мой папа и трое двоюродных братьев. В деревню стали приходить «похоронки» — извещения о гибели солдата, чьего-то сына и брата.

Не обошло горе и нас. Отец не успел даже доехать до фронта — их эшелон разбомбили немецкие бомбардировщики. Вскоре приехал однополчанин отца и сообщил, что в вагон, в котором ехал мой отец, попала бомба и папа погиб. Примерьте это на себя, и вы поймете наши чувства тогда. Но надо было продолжать жить. Мои сестры с весны 42 -го года пошли работать в колхоз. А в октябре вернулся папа! Оказывается, при бомбежке его контузило и засыпало песком, и он пролежал так три дня, пока его не откопали.  Он потом долго лежал в госпитале, но и дома еще долго болел. Конечно, мы очень обрадовались его возвращению. Из братьев вернулся только один, а двое погибли.

В нашей деревне было всего 40 домов. Большинство сильных мужчин и девушек были призваны в армию, и остались только старики, женщины и мы, дети. А поля остались те же, и пришлось всем нам выполнять всю работу. Теперь несовершеннолетним подросткам разрешается работать не более шести часов, а мы трудились от зари и до зари. Тракторов в колхозе нашем не было, поэтому пахали на лошадях, а что не успевали — копали лопатами. Сеяли вручную, жали серпами. И это при том, что на заработанные «трудодни» (была такая тогда форма оплаты в колхозах) почти ничего не выдавали — почти все выращенное сдавали государству. Поэтому жили впроголодь, одежда была вся чиненая-перечиненая, в заплатках. Учебный год в школе начинался только после уборки урожая, да и потом еще работали после уроков.

Учебников не было, хорошо если один-два на класс. Писали в старых книжках между строк, чернилами, которые разводили сами и носили в школу в чернильницах-непроливашках. А ручки были со стальными перьями (это был тоже страшный дефицит) и их нужно было постоянно обмакивать в чернила. Чернила часто капали на бумагу, и получались кляксы. А за них снижали отметки. Но учились!

Многих моих подруг и меня  наградили медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Когда в нынешние времена пишут и говорят о той войне, то вспоминают, как правило, солдат, полководцев, описывают сражения, но почти не вспоминают тех, кто сверх всех человеческих сил работал в тылу, а ведь это были старики, женщины и дети. Они выдержали голод, непосильный труд и, отдавая последнее, обеспечили наших солдат всем необходимым, а самое главное — они отдали своих лучших сыновей. Не забывайте об этом.

Как ни тяжело было, но я окончила десять классов и поступила учиться в Шуйский учительский институт, в 1949 году окончила его и получила направление в Читинскую область. А в Чите нас направили в Красночикойский район. Как мы туда добирались, нынешнее поколение вряд ли сможет представить. Дороги от Петровска практически не было. В дождливую погоду до Чикоя добирались по несколько суток и поездка в Петровск и дальше предпринималась только в случае острой необходимости. Ни о каких автобусах не было и речи, ехали в кузове грузовой машины на мешках с мукой, укрываясь от дождя грязным и дырявым брезентом. Впечатление было такое, что едем куда-то на край света. Эта удаленность и недоступность налагали отпечаток оторванности от внешнего мира. По сути, так оно и было: единственным источником вестей служили газеты, да и те приходили с большим опозданием. Радио было только в райцентре, телефонная связь работала плохо. И вообще въехать можно было только по пропускам как в пограничную зону. Пришлось ждать оформления пропуска десять дней. Нас было трое, в районо встретили нас заведующий Орлов Николай Кузьмич (если не ошибаюсь), инспекторы Волосатова Анна Васильевна и Рогозинская (по пионерской и комсомольской работе). Я получила назначение в Коротково, моя землячка поехала в село Альбитуй, а третья осталась в Чикое.

И вот, 1-го августа 1949 года был подписан приказ, но пришлось три дня ждать попутную машину и наконец я оказалась в селе Коротково и стала работать учительницей математики и физики.

Директором школы был тогда Ломаев Сократ Константинович. Встретили меня очень радушно, сразу определили на квартиру. Первые дни на новом месте! Они остаются в памяти на всю жизнь: знакомство с селом, с коллегами и школой, с людьми.

То, что называлось тогда школой, сейчас, наверное, вызовет усмешку, но для нас она была настоящей школой, не только местом, где учат детей, но и хорошей школой жизни. Представьте, восьмилетняя школа располагалась в четырех небольших домиках, которые раньше, вероятно, были жилыми помещениями. В одном учились два класса, небольшой зал и учительская, во втором — два класса и небольшой коридор, в двух остальных — по одному классу с выходом прямо на улицу. Вот и приходилось в перемену бегать из одного «здания» в другое.

Небольшой и дружный коллектив учителей школы встретил меня как равного коллегу и я многому научилась, посещая уроки опытных учителей: Ломаевой Анфии Ивановны, Поповой Антонины Акимовны, Диановой Марии Илларионовны, Федотовой Марии Константиновны и других.

Ребята — ученики ходили в школу не только из Коротково, но и из окрестных сел: Барахоево, Большаково, Быково за несколько километров пешком в любую погоду. В одном классе часто сидели ученики разные по возрасту, многие из них не учились раньше и пришли в школу позднее. В классах было по 15 — 20 человек. С теми, кто пропускал уроки приходилось заниматься дополнительно, после уроков.

А вечерами учителя боролись с безграмотностью на селе: были созданы десятидворки и с колхозниками занимались чтением, письмом, проводили политинформации, читали газеты. 

По инициативе учителей-комсомольцев организовали вечернюю школу. В ней учились взрослые сельчане и военнослужащие с воинской точки. Желающих учиться было много. Учителя работали в этой школе бесплатно.

Осенней порой мы вместе с учениками помогали в уборке урожая: копали картошку на колхозном поле. Трудиться дети умели и любили.

Работал учительский коллектив добросовестно, с большим старанием. Не оставались в стороне и наши замечательные помощники: завхоз Андреевский Михаил Михайлович, технички Матрена Ивановна и Фрося (извините, не помню отчества) и другие. Работать им было нелегко: убирали помещения, полы были некрашеные, приходилось «драить» с песком, носили дрова, протапливали печи. Электричества не было, освещали классы керосиновыми лампами, за которыми нужен большой уход. Зарплата у них была мизерная: вначале 18 рублей, а позже 27 рублей в месяц. Большая им благодарность за самоотверженный труд!

Кажется, в 1954 году начали строить новую типовую школу. Настоящее диво по сравнению с тем, что было раньше! Все в одном здании, светлая, полы крашеные. Работать и учиться стало удобнее и приятнее.

Проработала я в этой школе до октября 1959 года. В связи с ликвидацией МТС, где работал мой муж, переехали в Красный Чикой и работали там оба в школе до 1965 года.

В августе 1965 года переехали в город Зеленогорск Красноярского края. Здесь я проработала 23 года в одной школе, до выхода на пенсию в 1988 году.

Первую школу, первые годы работы оставили неизгладимый след в душе: вспоминаются первые уроки, а с ними первые удачи, а иногда и неудачи; но их, кажется, было меньше.

Вспоминаются праздники. Собирались вместе, всем коллективом. Было весело: песни танцы пляски. Помню, как в клубе ставили постановку «Флаги над Краснодоном» по «Молодой гвардии», как Антонина Акимовна читала со сцены стихи и прозу с таким воодушевлением! Заслушаешься!

Жаль вот только, что жизнь не вечна. Многие уже ушли из жизни: Поповы, Антонина Акимовна и Дмитрий Парфенович, Морозова Надежда Григорьевна, Андреевские Михаил Михайлович и Матрена Ивановна (все звали меня дочкой, когда жила у них на квартире) и наверное есть и еще — не знаю только. Всем им добрая память!

А всем живым желаю доброго сибирского здоровья! Спасибо за память обо мне. Желаю вам многих, многих лет счастливой жизни».

Ещё одним  земляком славится Поречье. Это Уёмов Авенир Иванович(1928-2012гг.). Сын сапожника деревни Поречье достиг больших высот в науке. Он окончил политехнический институт, философский факультет и аспирантуру в МГУ. Работал в Ивановском педагогическом институте заведующим кафедрой философии Одесского университета, где ему было присвоено звание профессора. О нём можно прочитать здесь.

      Бывших жителей Поречья в селе почти не осталось. Но не исключаю возможность дополнения этих материалов, по крайней мере об участниках Великой отечественной войны.